Cветлана Лебедева
Екатеринбург
Артековец – действительно – всегда!

Смешно сейчас вспоминать, как началась моя история любви к «Артеку». Память сохранила вот что: меня, как отличницу и активистку, наградили путёвкой в «Артек».
Жду.
В начале 1974-1975 учебного года (мой 6 класс) приходит путёвка в «Орлёнок».
Реву: хочу в «Артек»! (он, конечно, знаменитее...).
Мама, побывавшая в райкоме ВЛКСМ, где распределяли путёвки, уговаривает: «Орлёнок» новее и современнее, лучше...
Готовлю медицинскую карту.
Незадолго до отъезда вызывают в райком: предлагаем поехать в «Артек» (заезды были почти одновременно) – кого-то из претендентов туда медкомиссия не пропустила.
И я еду в «Артек» на всю вторую четверть шестого класса.
Это судьба.
А в «Орлёнок» я попала только в 2010 году – как руководитель детской делегации на Всероссийский форум детского экранного творчества «Бумеранг».
«Артек», лагерь «Горный», дружина «Янтарная»…
В ту смену в неё собрались ребята из Армении, Азербайджана, Украины, Узбекистана, Ставропольского края, Ростовской, Челябинской, Свердловской и ещё каких-то областей.
В нашем 9 отряде есть представители всех названных территорий. Председателем Совета отряда (или командиром – сейчас не помню, как это называлось) избираем Карину Пивоварскую из Баку (у неё мама – карабахская армянка, а папа – украинец).
В середине смены по каким-то причинам председателя решили переизбрать (наверно, полагалась ротация), и выбрали меня. Интересно, что именно Карина до сих пор осталась моей подругой, мы периодически с ней встречаемся.
Артековский режим (очень строгий) поначалу вызывал тихий ужас и нытьё по утрам, по вечерам – возмущение написанными шариковой ручкой на фанерных кроватях (под матрасами, куда мы заглядывали) записками типа: «Дорогой Артек! Как не хочется с тобой расставаться!».
Прошло полтора месяца, и мы перед отъездом писали то же самое.
Режим стал привычен и уже почти не мешал жить, общаться, учиться.
Да, смена была не летняя, и мы не купались, но как-то и не сильно страдали от этого.
Зато мы учились в артековской школе всю четверть.
Учёба без домашних заданий(разве это не мечта любого ученика?), но с оценками в специальной ведомости, которую каждый увёз с собой и предъявил потом в своём учебном заведении.
В классе за партой сзади меня сидела девочка из Ростова-на-Дону Лариса Любченко, она былаиз другого, 7 отряда.
Но мы как-то подружились – и дружим до сих пор, я несколько раз была у неё в гостях (а до Урала мало кто добирается).
Про саму артековскую школу мало помню, кажется, только то, что учителя были хорошие.
Ещё все ходили в кружки, я – в геологический, не знаю, почему, наверное, потому чтос Урала.
Нас водили по «Артеку», какие-то камни давали посмотреть, и даже до сих пор помню, как называется порода, из которой сложен Аю-Даг – габродиабаз, если не ошибаюсь.
Такое слово невозможно забыть.
Традиционного покорения самого Аю-Дага у нас не случилось: в назначенный день похода, утром, мы встали, а горы... нет, её окутал плотный туман.
И поход отменили.
Только в 2007 году мне это удалось.
Вспоминаю, что у нас был конкурс «тимуровских» проектов: что могут сами ребята сделать во дворе для интересного времяпровождения детей и взрослых, как его облагородить?
Для примера я предложила свой тогдашний двор на окраине Свердловска: шесть 2-5-этажных домов образуют правильный прямоугольник двора. Нарисовали план – где детская площадка, где площадка для пионербола, где скамейки для бабушек.
А тётенька из комиссии сказала: «Таких дворов не бывает!».
Я говорю: «Бывает, я в таком живу!»
Но мне почему-то не поверили, и проект получил мало баллов.
Наши вожатые
В отличие от вожатых обычных пионерских лагерей, мы их звали по имени-отчеству: Зинаида Ивановна и Татьяна Алексеевна.
Второе имя помню, потому что так же звали мамину сестру.
А первое – потому что через много лет мы встретились.
Зинаиду Ивановну любили явно больше, она была мягче, но случилось так, что в день официального группового фотографирования она куда-то уехала, и на снимках наших не осталась.
А «мыльниц» тогда не придумали, и детям обычно фотоаппараты в руки (и с собой в поездку) не давали.
Было как минимум две поездки во Дворец культуры «Артека» (теперь кинотеатр).
Одна – на конкурс «живых газет», существовала такая форма пропаганды чего-нибудь (хорошей учёбы, дисциплины на уроках, физкультуры и тому подобное), театрализованное представление состояло из маленьких нравоучительных или информационных сюжетиков, которые сами ребята придумывали.
Другую поездку я не забуду никогда!
Нас возили в космический музей «Артека». Одним из действующих экспонатов была центрифуга с перегрузкой в два раза.
Четверым желающим предложили сесть и испытать себя.
Смельчаков не оказалось.
Тогда мне сказали: ты же председатель Совета отряда, покажи пример!
Я терпеть не могла карусели, и даже в автобусах на дальние расстояния ездила с пакетом в кармане.
Но – так нас воспитали, так я понимала (в 13 лет) свой долг – и я пошла.
За мной ещё трое.
Мы присели на корточки в четырёх сторонах круглой площадки и крепко взялись руками за прутья ограждения.
Я ощутила все прелести двойной перегрузки и на собственной шкуре прочувствовала, как оно, если ты весишь в два раза больше, чем в реальности.
Оно плохо.
Когда центрифуга окончила крутиться, я встала, всё перед глазами плыло. А у девочки, которая крутилась со мной, съеденная еда «попросилась наружу». Все уже ушли дальше, и помню, что мне же и пришлось за ней затирать. Потому что председатель Совета отряда.
Дней пять меня потом ещё штормило.
К качелям и каруселям с тех пор вообще не подхожу близко, и даже на Колесе обозрения мне плоховато бывает.
Объяснения с воспоминаниями о центрифуге никто не воспринимал никогда всерьёз.
И я сама даже начала сомневаться: а была ли она?
Но! В 2011 году, когда я попала в «Артек» с дочерью, и мы ходили в космический музей (благополучно переживший все перестройки и развал Союза), я её нашла!
Ту самую центрифугу!
И меня на ней сфотографировали – села, как тогда, на корточки, и прижалась к ограждению.
Теперь у меня есть фотодокумент, оправдывающий
мою фобию в отношении каруселей.

Артек. Я на той центрифуге
Удивляло нас, уральских детей, что возле корпуса цвели розы, ещё какие-то цветы, возле столовой росли лавровые деревья, а мы время от времени ходили в одних брюках-рубашках-джемперах, без курток.
Артековская форма – это отдельная песня.
Когда мы приехали, согласно существовавшим правилам, перед душем сдали всю свою одежду – включая нижнее белье.
И нам выдали всё артековское.
Включая тёмно-синие ситцевые трусы, кажется, размера на три больше, чем мне было нужно.
Они были очень неудобные.
Меняли бельё, насколько я помню, раз в неделю после душа.
Из дома нам присылали посылки, и плавки, по моей просьбе, тоже.
Носила их (как и другие девчонки, которым прислали белье), стараясь, чтобы взрослые не увидели – а то отобрали бы и заставили надеть ситцевые.
Ещё была бурная переписка с моими одноклассницами и, конечно, родителями.
На письма нам времени почти не давали, мои были, видимо, короткие, зато подруги писали по 4 страницы.
Те письма, приходившие ко мне в «Артек», я сохранила, и недавно нашла, зачитывали их на моём 50-летнем юбилее в присутствии тех самых подруг из класса.
Да, была поездка в Севастополь и посещение панорамы Севастопольской обороны.
Помню, что день был хмурый, и город этот мне тогда не понравился.
Расставаясь с ребятами из отряда, конечно, плакали.
Армянская делегация уезжала первой.
Мальчик по имени Саркис (про него помню только, что все его любили) высунулся в окно автобуса и запел какую-то песню на армянском языке.
Мы, стоявшие рядом с автобусом, просто зарыдали.
Потом были три с половиной дня на поезде домой на Урал, в те годы дорога включала перемещение поезда на пароме – особые впечатления.
Кажется, в Уфе, нас, свердловчан, встречала вожатая нашего отряда Татьяна Алексеевна, которая выехала туда раньше.
Мы выскочили раздетые и не хотели уходить с перрона, а она говорила, что мы простынем – на улице был мороз за –20.
Приехали домой 30 декабря, меня встречали мои одноклассницы(они до сих пор мои близкие подруги) и родители.
А 31 декабря я заболела тяжелейшей ангиной.
Болела все каникулы и начало третьей четверти;на табуретку, покрытую салфеткой, что стояла рядом с моей кроватью, мама каждый день клала 4-5 писем моих артековских друзей – у нас началась бурная переписка.
Я, лёжа, писала ответные послания.
На конвертах мы обязательно выводили девиз: «Артековец сегодня – артековец всегда».
Кстати, до сих пор помню слова (частично) и мелодию некоторых песен, выученных в «Артеке», например, «Скоро-скоро поезда развезут кого куда, только быстро за окном вагона замелькают, убегая, города...».
Переписка – она была и с вожатой Зинаидой Ивановной, и с ребятами. Сначала их было очень много – тех, с кем я переписывалась, – потом всё меньше.

Но до сих пор у меня есть артековские друзья
Несколько слов о некоторых.
Володя Деревсков был из соседней Челябинской области, из села Кумляк. Писал о сельских новостях, сообщал с гордостью о том, что научился водить трактор.
Он на год раньше меня окончил школу.
В 1979 его призвали в армию,в декабре того года пришло от него последнее письмо – из военной части под Ашхабадом.
Он писал, что учится на водителя-механика боевой машины пехоты, и через 5 месяцев их должны отправить в Киргизию на границу с Китаем, и оттуда он обязательно пришлёт весточку.
Больше не было ни писем, ни открыток.
Есть вероятность, что он попал совсем не в Киргизию, а в Афганистан – среди самых первых.
Много лет хочу узнать его дальнейшую судьбу (по адресу на сохранившихся конвертах), и когда-нибудь это сделаю.

Катя Виноградова из Ставрополя.
Переписывались с ней достаточно активно.
После школы она уехала учиться в Ленинград.
А я училась у себя, в Уральском государственном университете (теперь УрФУ), на факультете журналистики.
На 3 курсе я вышла замуж, поменяла фамилию – стала не Боярских, а Лебедевой.
И написала Кате письмо, подписавшись новой фамилией (она ничего о свадьбе не знала).
В ответ получила послание примерно такого содержания: «Света, когда я получила твоё письмо, увидела подпись на конверте, я очень испугалась. Дело в том, что я тоже собираюсь замуж, фамилия будущего мужа – Лебедев, он меня на несколько лет старше, родом из Челябинска. И я подумала, что раз письмо с Урала, это может быть его какая-то бывшая жена, которую он от меня скрыл».
В общем, мы с Катей теперь однофамильцы, и в дальнейшемписьма наши нередко сопровождались фразами типа: «Привет одностайному семейству!». Переписываемся, но редко, теперь по электронной почте.
Карина Пивоварская из Баку.
Окончила там исторический факультет университета, работала в школе вместе с мамой.
Во время конфликта между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха в Баку была очень неспокойная обстановка, опасная для армян (она в маму, с типичной армянской внешностью), о чём она писала мне.
Я, посоветовавшись с родителями, пригласила их к нам на Урал.
Сюда они, конечно, не поехали, но до сих пор вспоминают об этом приглашении с благодарностью.
Они вынуждены были бежать из Баку (у Карины была грудная дочка к тому времени): однажды ночью бакинских армян погрузили на какое-то судно, которое по Каспийскому морю доставило их в Армению.
Однако особого внимания там к ним не проявили, они устраивались, кто как мог.
Пивоварские уехали на Украину, поближе к родным отца; там, в Полтаве, им выделили две комнаты в общежитии, дали статус беженцев.
Муж Карины – русский, он остался тогда в Баку, и больше она его никогда не видела, их развели заочно.
Всё это я знала из её писем.
В 1991 году (до развала Союза) я с мужем, шестилетним сыном и трёхлетней дочерью ездила отдыхать к родным в город Кременчуг Полтавской области. На пару дней мы выезжали в Полтаву к Карине и её родителям.
Очень гостеприимные люди.
Наша переписка после этого продолжалась.
А в 2008 году, уже со взрослой дочерью, я вновь была у наших родных, и вновь заезжала к Карине.
Сегодня она – кандидат исторических наук, преподаватель вуза, живёт с родителями в большой квартире, которую им выделили.
Познакомились и подружились наши дочери.
Мы активно переписываемся.
Лариса Любченко (сейчас Циникина) из Ростова-на-Дону – с ней у меня был тесный душевный контакт.
Лариса в юности писала стихи, высылала мне, а я писала на них отзывы, часто критиковала.
Сейчас думаю: зачем?
Надо было хвалить.
Стихов она давно не пишет.
В 1989 году летом мы с мужем летали к ней в Ростов на неделю.
Потом она не раз встречала меня на поезде, когда мы ехали на юг через Ростов – хоть немного удавалось поболтать вживую.
В 2004 году с дочерью мы заезжали к ней по дороге из Сочи на 5 дней. Теперь обмениваемся фото со свадьбы детей – у неё дочь вышла замуж, у меня сын женился.
2007 год, в Артек

В 2007 году, думая о летнем отпуске, я ощутила непреодолимое желание поехать в Крым и посмотреть на «Артек», ни разу в Крыму с артековских времён не была (прошло 33 года).
Мужу выезд за рубеж, в связи с его профессиональной деятельностью, запрещён.
Со мной уговорился поехать сын, тогда учившийся на последнем курсе магистратуры биофака УрГУ.
Взяли путёвки на базу отдыха «Коралл», что находится буквально за забором «Артека».
Вышли в первый разв столовую, а там перед входом женщина продаёт билеты на различные экскурсии.
Предлагает нам в экскурсию по «Артеку» сходить, а я отвечаю: я там была. Спрашивает: какой год, какая дружина?
«Янтарная», 1974-й
Она спрашивает: «А вам имя Зинаида Батманова ни о чём не говорит?» «Говорит, но смутно».
Мы пообедали, вернулись в корпус, я звоню мужу: «Достань мои артековские фото, посмотри, что там написано».
Через некоторое время он перезванивает: «На общем фото после перечисления фамилий написано, что здесь нет вожатой Зинаиды Ивановны из Сыктывкара».
Я же отличницей была, у меня всегда все подписи на месте были!
Но перед поездкой в Крым я на артековские фото посмотреть не догадалась или не успела.
Идём на ужин.
Подхожу к той женщине: «Зинаида, вы Ивановна? Вы приехали сюда из Сыктывкара?»
Да, это была она, моя вожатая!!!

Как оказалось, она всю жизнь проработала в «Артеке», первый год вышла на пенсию и устроилась продавать билеты на экскурсии именно на эту базу отдыха.
А я на неё именно в это лето приехала.
Нам с сыном была устроена экскурсия в нынешний «Артек», с заходом в нашу «Янтарную», в 9 отряд и даже беседа с вожатым этого отряда.
Режим и порядки в лагере, конечно, очень сильно изменились.
Да и сам лагерь тоже.
Корпус «Янтарной» обновлён, в комнатах живёт теперь не по 10 человек, как в наши времена.
А бывшие культовые памятники на территории лагеря оказались заброшены – дружбе народов сейчас тут почти не уделяется внимания.
Приехав домой, я нашла в своём архиве письма от Зинаиды Ивановны – мы, оказывается, переписывались года три после нашей смены, она успела уехать в свой Сыктывкар, родить сына, вернуться с ним в «Артек».
А потом переписка заглохла – чтобы мы, спустя 33 года, снова встретились на крымской земле.
2011 год, в Артек

Артек. Около дачи "Орлиное гнездо"
В мае 2011 года Зинаида Ивановна позвонила мне и сказала:
«Светлана, приезжай, я, наверное, последнее лето здесь живу, планирую к сыну в Подмосковье перебраться».
У меня были другие планы, но дочь выразила желание съездить со мной в Крым – сыну же я «Артек» показывала, и она тоже хочет посмотреть.
И мы полетели.
Жили у Зинаиды Ивановны в квартире, от которой до проходной лагеря – два шага.
Она водила нас по «Артеку», уже какими-то иными, чем четыре года назад, маршрутами.
И пришли мы к Дворцу, и пустили нас в музей освоения Космоса, и увидела я ту самую центрифугу!

Артек. Дворец Суук-Су

Артек.Музей истории
Кроме неё, конечно, много чего ещё интересного
– особенно для дочери, которая к тому времени уже окончила факультет
журналистики УрГУ и стала «автором и ведущей телепередач» (как написано у неё в
трудовой книжке).

Артек.Таня и костюм космонавта
А потом мы прошли в лагерь «Горный», сфотографировались на фоне «Янтарной», подошли к заброшенной «Алмазной», корпус которой стоит, как нам объяснили, на оползне, и потому потихоньку разваливается. Прошли к новой артековской школе – красиво, конечно, но не тот размах, что был у старой. Та у меня, ребёнка, вызывала ощущение чего-то очень большого, вмещающего в себя одновременно огромное количество детей из разных республик. Этакий детский Вавилон с настоящим вавилонским столпотворением на переменах.

Новая школа, и мы с Зинаидой Ивановной
Радует, что лагерь живёт, пусть совсем иной, не похожей на прежнюю, жизнью. Мы тоже изменились, но глубоко в сердце есть тёплый уголочек под названием «Артек», от него тянутся ниточки в мою сегодняшнюю жизнь. Моя артековская вожатая, мои артековские друзья – моя сегодняшняя реальность, укрепляющая мой позитивный взгляд на окружающий мир.
Светлана Лебедева (Боярских)
В морском лагере "Артека"
Ещё фото от 15 августа 2007 года
В то же лето Светлана с сыном побывали и у нас, на Лаванде...




С энтузиазмом в тот приезд Светлана посадила в нашем саду индийскую сирень - лагерстремию...
Ждём в гости!
Отзывы
Средняя оценка:
(всего отзывов – 2)
Ирина
23.11.2013
Готова подписаться под всем, что здесь написано. В прошлом году отдыхала в Гурзуфе. Пыталась пройти в Артек, но тщетно. Охранники сказали, что не положено. На уговоры не поддались. А я ведь тоже родом из детства - 1974 год, спортивная смена - июнь-июль, дружина "Алмазная". Счастье неописуемое. Мечты сбываются. Воспоминания по сей день. Тоже долго переписывалась и с девчонками, и с ребятами. Но, к сожалению, время своё берёт. Очень приятно было читать ваши воспоминания. А центрифуга - это нечто! Я там была. Почти при тех же обстоятельствах. И ощущения те же, и также на всю жизнь отвращение от каруселей. И, вообще, такое ощущение, что мы где-то рядом идём или друг за другом, но там, в 1974 году.
Наталия
05.05.2013
Я артековка 1974 года, 1 смена, 2 отряд, дружина Янтарная. От статьи получила огромное удовольствие. Всё было также, как и у нас. Артек снился много раз. Это было чудо. Вспоминаю, как один из лучших моментов моей жизни. Спасибо Вам.